В качестве носителя тальбот использовал. Уильям Генри Фокс Толбот — изобретатель калотипии и бумажных фотографий. Государственный музей изобразительных искусств имени А.С. Пушкина

В начале октября 1833 года молодой английский джентльмен делал зарисовки пейзажей на берегу озера Комо. Для более точного воспроизведения реалистической композиции он использовал специальный прибор, прикрепляющийся к чертежной доске и состоящий из регулируемой стеклянной призмы. Прибор под названием "Люцида" (Lucida), подобный камере обскура, позволял увидеть на планшете рисуемый пейзаж. Кажется, нет ничего проще, чем обвести карандашом контуры зданий, растительности, далекие горы. Однако, как вспоминал потом молодой джентльмен, "это только казалось простым, потому что отражение на бумаге казалось красивым, но карандаш оставлял на бумаге лишь хаос и меланхолию" .

Молодым джентльменом был будущий художник Уильям Генри Фокс Тальбот, выпускник кембриджского Тринити колледжа и недавно избранный членом парламента в Палате Общин.

Тальбот был настоящим эрудитом. Его любознательность обнимала области математики, химии, астрономии, ботаники, философии, филологии, египтологии и истории искусства. Он опубликовал четыре книги и 27 научных статей по различным предметам и был членом Астрономического Королевского общества. В его записной книжке среди списка покупок обнаруживаются списки книг для будущего штудирования, сложные математические формулы и обозначение результатов каких-то экспериментов.

Разочарованный неудовлетворительными результатами работы с камерой "Люцида", Тальбот вспомнил свой опыт, полученный десять лет назад при работе с камерой обскура. Камера обскура - деревянный ящик с объективом на одном конце и матовым стеклом на другом - позволяла аналогичным образом переводить на бумагу очертания пейзажа, воспроизводимом на матовом стекле. Но тогда Тальбот грешил на слабость своей рисовальной техники и недостаточность навыков. Теперь он с удовольствием вспоминал "неповторимую красоту изображения картины природы, которую стекло объектива камеры бросает на бумагу, и которое так быстро исчезает" .

Воспоминание заставило Тальбота задуматься, "как мило было бы, если бы можно было эти естественные изображения надолго запечатлеть на бумаге" . "А почему нет?" - спросил себя Генри и немедленно записал свои мысли в записную книжку, чтобы дома провести один эксперимент. Эксперимент же заключался в отыскании природного материала, который был бы способен рисовать картины под воздействием света.

В январе 1834 года Генри Тальбот вернулся домой в Лакосское аббатство (около 85 миль к западу от Лондона). В течение нескольких месяцев он проводил эксперименты, идея которых пришла ему на берегу озера Комо, и вскоре обнаружил, что лист писчей бумаги покрытой раствором нитрата серебра, чернеет на солнце. Это открытие Тальбот использовал для того, чтобы сделать точные копии очертаний ботанических образцов: он клал растение на бумагу, покрытую нитратом серебра, прижимал стеклом и оставлял на солнце. Там, где свет беспрепятственно падал на бумагу, она темнела, а листья, полностью закрывающие свет, оставляли бумагу белой. И Тальбот назвал свое новое открытие "Искусством фосфорицирующего рисования".

Целый год Тальбот пытался "улучшить химию" своего открытия, используя солнечные дни, но до той поры, пока не пришло потрясающее известие, что некий предприимчивый француз Луи Даггер изобрел принципиально иной способ получения картинок на металлических пластинках (даггеротипия). Даггер опережал события, а между тем Тальбот только собирался опубликовать результаты своих экспериментов. Он прекрасно знал, что его метод отличается от предложенного Даггером, но все же больше подходил для фиксации теней образов, растений, кружева и аналогичных плоских объектов при непосредственном контакте со светочувствительным материалом .

Хотя контактные рисунки были красивы и полезны в качестве научного документирования объектов, Генри Тальбот знал, что для дальнейшего развития необходимо найти способ получения снимков со значительно меньшей выдержкой, а лучше всего моментально. И после ряда экспериментов он создал химический состав, который после экспонирования не оставляет видимых следов на бумаге, но, тем не менее, воспринимает и оставляет скрытое изображение, которое могло стать видимым после обработки галловой кислотой. Это открытие Тальбот запатентовал в феврале 1841 года как "калотип-процесс" (от греческого Kalos красивый), чем открыл обширное поле деятельности для фотографов.

Единственное, чего пока не знал Генри Тальбот, это то, что сенсибилизированный раствор соли фиксируется лишь частично и отпечатки долго не сохраняются. Средство фиксации фотографических изображений придумал выдающийся ученый сэр Джон Гершель. Это средство на основе гипосульфата соды Тальбот использовал для закрепления отпечатков, сделанных им в начале 1840-х годов, и до сих пор используется в составе фиксажа для черно-белых фотографий.

Собрав все части своих находок, открытий и изобретений, Генри Тальбот задался целью продвижения своего проекта на родине и за рубежом. Он побывал в Париже с целью заключения лицензионного договора с французским патентным бюро относительно процесса калотипии, но безуспешно. Дома же он легко продемонстрировал коммерческую жизнеспособность изобретения, проиллюстрировав книгу "Карандаш природы", изданную в 1844 году. Менее чем за десятилетие Тальбот придумал и воплотил в жизнь новый способ получения изображения, усовершенствовал оптические и химические аспекты искусства фотографии.

Последние 25 лет своей жизни Уильям Генри Фокс Тальбот посвятил разработке и совершенствованию эффективного процесса фотогравюры. Данное занятие оказалось бесполезным и просто удивительно, зачем нужно было тратить столько времени на разработку печати с чернилами вместо светочувствительных солей серебра. Хотя некоторые моменты "чернильных" разработок Тальбота нашли место в связи с изобретением принтера, оригинальное изобретение остается несовершенным.

Среди наиболее известных композиция Тальбота, "Открытая дверь" является сознательной попыткой художника создать фотографическое изображение в соответствии с британским вкусом к голландской жанровой живописи 17-го века.

Семена одуванчика - кспериментальное доказательство потенциала разрабатываемой Тальботом фотогравюры.

Фотография включенная в книгу "Sun Pictures", опубликованную в Шотландии в 1845 году. Романтическое настроение, переданное в фотографии, вполне подходит к образу писателя. Могила, сокрытая навесом готических руин, сами руины окружены ажурным контуром крон деревьев, заменяющих трансепты здания, и вся сцена имеет глубокий тон калотипа.

Фотографии в тексте.

1. Снимок из "Album di Disegni Fotogenici", или альбома Бертолони.

Художники часто включают в сложные цветочные и фруктовые композиции натюрмортов изделия из граненого хрусталя или изделий из стекла в качестве демонстрации виртуозности своей живописной техники. Написание красками прозрачного объекта, который видим только потому, что в нем отражаются другие предметы натюрморта, является особой задачей и в случае успеха вызывает восторг у зрителя. Создав эту фотографию, Тальбот будто пытается сказать: "Посмотрите, новое искусство фотографии способно дать вам не один бокал, а целую полки, полные хрусталя" .

Фотография в первоначальной стадии своего развития это изображение в единственном экземпляре, его можно было повторить, но с него нельзя было получить ни одной копии. Значение изобретенного Тальботом в области фотографии столь велико и даты его открытий так близки к дате рождения фотографии, что имя его заслуживает быть поставленным в один ряд с именами и . Уильям Генри Фокс Тальбот автор важнейшего для всего дальнейшего развития фотографии изобретения негатива и оптического увеличения. Теперь, с момента изобретения фотографического негатива фотографический процесс стал распадаться на два основных и последовательных процесса - негативный и позитивный.

Уильям Генри Фокс Тальбот (William Henry Fox Talbot) родился 11 феврале 1800 г. в поместье своего отца Вильяма Девенпорта Тальбота - в аббатстве Лакок (графство Вилтшир в юго-восточной Англии, между Саутгемптоном и Бристолем).

Война, которую вела тогда Англия с Францией (1793-1815 гг.), приносила огромные барыши английским лендлордам, способствуя росту цен на сельскохозяйственные продукты и росту ренты. И когда в 1815 году был заключен парижский мир, Англия оказалась владычицей всех морей и чуть ли не единственной крупной колониальной державой: значение в этой области не только Франции, но и Нидерландов было уничтожено. Англии удалось во всех частях света приобрести новые владения и тем самым новые рынки для своих товаров.

К числу безмерно разбогатевших в те годы помещиков принадлежали и Тальботы. Им нетрудно было дать Фоксу Тальботу блестящее по тем временам образование в Тринити-колледже Кембриджского университета, где он изучал преимущественно математические науки.

После изучения курса наук, в 1823 г. Фокс Тальбот отправился в путешествие по Италии. Совершенно очевидно, что будущий изобретатель фотографического процесса пользовался для зарисовывания ландшафтов. Использование камеры-обскуры для фиксации в своих путевых альбомах красивых пейзажей и знаменитых памятников старины было популярным занятием "знатных путешественников".

В годы своей молодости Тальбот принимал участие в политической жизни Англии. В списке "джентльменов без профессий", составивших подавляющее большинство английского парламента, избранного в 1832 г. , значилось имя Фокса Тальбота из графства Уилтшир. Он оставался членом парламента до 1834 г. В дальнейшем его интерес к политике угас и он становится известным только как "частный ученый", высокообразованный и необыкновенно плодовитый изобретатель в области фотографии.

В 1833 г., Фокс Тальбот повторил путешествие в Италию, по возвращении из которого, в 1834 г. он начинает свои изыскания в области фотографии. Тальбот поставил перед собой задачу - добиться закрепления световых изображений химическим путем и решению этой задачи посвятил почти всю свою дальнейшую деятельность.

Из химической литературы того времени было известно о светочувствительности азотнокислого серебра. Свой первый негативный материал Тальбот приготовил из бумаги, нанеся на нее слои свежеосажденного хлористого серебра. Потом Тальбот совершенствовал этот метод: пропитывал бумагу крепким раствором поваренной соли, сушил и купал ее в растворе азотнокислого серебра. Однако такой негативный материал обладал низкой чувствительностью к свету, что было категорически неприемлемо для натурных съемок посредством камеры-обскуры. Эксперименты с многочасовой выдержкой также не дали желательных результатов.

Узнав о затруднениях Тальбота, известный физик и химик Гемфри Деви (Humphrey Davy) сообщает ему о том, что светочувствительность хлористого серебра гораздо выше чем иодистого серебра. Уже давно Гемфри Деви вместе с Томасом Веджвудом (Thomas Wedgwood) проводили фотографические эксперименты, основанные на получении изображения предметов, положенных на светочувствительный материал и освещенных достаточным количеством света. Позднее результат этих опытов назовут .

Тальбот приступил к опытам, но замечает, что иодистое серебро теряет чувствительность из-за избытка солей иодистого калия. Таким образом Тальбота приходит к мысли фиксировать хлоросеребряные изображения не поваренной солью, как он это делал раньше, а иодистым калием. К началу 1835 г. Тальбот проверяет эту идею на практике и убеждается в правильности ее. Сначала Тальбот делал копии гравюр, цветов и кружевных изделий, а к лету 1835 года уже проводил эксперименты как с помощью больших, так и маленьких камер.

Бумажный негатив. 1834г. Калотип "Открытая дверь". 1844 г.

В течение следующих трех-четырех лет Тальбота занимают исследования других физических и химических проблем и над дальнейшим усовершенствованием фотографического процесса специально не работает. Тальбот был настоящим эрудитом. Его любознательность обнимала области математики, химии, астрономии, ботаники, философии, филологии, египтологии и истории искусства.

Вернуться к изысканиям в области фотографии Тальбота заставляет сенсационное сообщение, проникшее в печать в январе 1839 г., о том, что французский художник Дагер изобрел фотографию. Тальбот был раздосадован. Прервав опыты по фотографии, он не довел их до гораздо больших результатов. Все же Тальбот пытался оспорить первенство Дагерра, представив 30 января 1839 г. Лондонскому королевскому обществу письменный доклад о своем способе получения световых изображений на хлоросеребряной бумаге ("Доклад об одном виде рисования посредством света, или процессе, при помощи которого естественные предметы сами дают свои изображения без помощи карандаша художника"). В дополнение физик Майкл Фарадей (Michael Faraday) продемонстрировал полученные Тальботом фотографии.

Не ограничиваясь публикациями своего способа в Англии, Тальбот поспешил известить о нем французские научные круги, и 20 февраля 1939 г. написал члену французской академии наук Жану Батисту Био (Jean-Baptiste Biot), с которым познакомился за несколько лет до этого в Англии. В письме он сообщал, что добился получения хлоросеребряных изображений; эти изображения он фиксирует иодистым калием или крепким раствором поваренной соли или новым, особенно хорошо действующим препаратом, который ему порекомендовал Джон Фредерик Уильям Гершель (John Frederick William Herschel) и который он пока что должен держать в секрете. 2 марта 1839 года Тальбот открыл секрет, сообщив, что наилучшим фиксирующим средством для хлоросеребряных изображений служит серноватистокислый натрий (гипосульфит).

Сэр Джон Гершель, который назвал изобретение Тальбота фотографией и пустил в обращение слова "негатив" и "позитив" для того, чтобы объяснить его процесс, считал зернистый отпечаток на бумаге детской забавой по сравнению с серебряным изображением. Но предложил ему более эффективный способ удалять неиспользованный хлорид серебра с тем, чтобы изображение не изменялось при солнечном свете, - пользоваться гипосульфитом натрия, который сэр Джон еще двадцать лет назад, в 1819 году, считал лучшим средством для растворения солей серебра.

Гершель и Тальбот неоднократно проводили совместные эксперименты. "Я помню, как нас посетил господин Фокс Тальбот, который пришел показать Гершелю свои прелестные картинки папоротника и кружева, полученные с помощью нового процесса", - вспоминала жена Джона Гершеля, - "Когда зашла речь о сложности фиксации изображения, Гершель взял у него одну из картинок и вышел. Через несколько минут он вернулся: "Я думаю оно зафиксировано", - сказал он, передавая господину Фоксу Тальботу изображение. Так началось использование гипосульфита в фотографии". Эта методика была сразу же перенята Тальботом, а несколько позднее и Дагером. Главными направлениями исследований Гершеля были астрономия, физика и химия, он фактически не занимался изучением фотографии. Но в 1842 году Гершель все-таки внёс свой вклад в развитие фотографии, разработав метод .

15 марта того же 1839 г. Тальбот сообщил об особой чувствительности бромосеребряной бумаги, которую он закладывает в камеру-обскуру и на которую получает изображения прямым почернением.

Несмотря на всё значение этих изысканий для всего дальнейшего развития фотографии, Тальботу трудно было соперничать с достижениями Дагерра. Деликатная тональность дагеротипа и передача мельчайших деталей, видимых с помощью увеличительного стекла, отвлекли всеобщее внимание от более рыхлых изображений на бумаге, которые получил Генри Фокс Тальбот. Его изображения уступали по своему совершенству, по своей светочувствительности. Франсуа Араго не преувеличивал, когда сообщил палате депутатов о том, что первенство Дагерра в изобретении фотографии признано не только учеными Франции.

После опубликования метода Дагерра работа Тальбота пошла успешнее. Изучив опыт Дагера, Тальбот вновь обратился к иодистому серебру и открыл, что мало заметное и вовсе невидимое (скрытое) изображение может быть проявлено и усилено галловой кислотой.

Однажды, подвергнув листки светочувствительной бумаги короткому экспонированию в камере, Тальбот отложил в сторону один из этих листков, на котором получил едва заметное изображение. Через некоторое время он обнаружил на этом листке ясное и четкое негативное изображение и установил вещество, которое способствует выявлению такого изображения лишь после самой незначительной выдержки в камере. Так он изобрел получение бумажных негативов, назвав свое изобретение "калотипией" (от греч. слов kalos - красивый и typos - отпечаток).

Его жена называла маленькие камеры «мышеловками». Он размещал несколько таких камер вокруг своего дома, аббатства Лакок, находившегося в местечке Чиппенхэм, графства Уилтшир, и удачно получал каждой камерой, после экспозиции всего в тридцать минут, отличную «миниатюрную фотографию тех объектов, перед которыми устанавливались камеры». Он фиксировал эти изображения, размером в один квадратный дюйм, промывая бумагу в крепком растворе обычной соли или в йодиде калия.

8 февраля 1841 г. Фокс Тальбот получил английский патент на это свое изобретение. Теперь на специально обработанной бумаге после сравнительно короткого экспонирования Тальбот проявлял скрытое изображение посредством повторной обработки покрытия бумаги. Полученный бумажный негатив Тальбот фиксировал первоначально бромистым калием, а позже - с июня 1843 г. - гипосульфитом. Посредством подогревания на нагретом железном листе он добился значительного повышения светочувствительности калотипных бумаг. Далее, он стал делать бумажные негативы прозрачными, пропитывая их воском.

Теперь в распоряжении Тальбота появился негатив, с помощью которого можно было изготовить позитивные отпечатки на хлоросеребряной бумаге. Таким образом Тальбот практически осуществил размножение фотографических отпечатков.

Тальботу, удалось выдвинуть и правильно решить задачу увеличения фотоснимков. Он указал, что с малого калотипного негатива при помощи особой камеры и линз, можно получить увеличенное негативное изображение, которое даст увеличенную копию на бумаге. Осуществив позитивную печать с увеличением, Тальбот в том же году открыл типографию для изготовления печатных форм своей книги "Карандаш Природы" (The Pencil of Nature, 1844–1846) – первого в мире издания, иллюстрированного фотографиями. В июле 1843 г. Тальбот оформил английский патент на метод получения увеличенного изображения.

Книга "Карандаш Природы". Книга "Карандаш Природы". Книга "Карандаш Природы".

Тальбот не только брал патенты на все свои изобретения, на каждое новое усовершенствование, которое вносил в фотографический процесс, но и строго следил за тем, чтобы запатентованные им способы не использовались кем-либо без его специального на то разрешения, - преследовал в судебном порядке тех, кто нарушал его изобретательские права. Тальбот словно сводил счеты за тот удар по самолюбию, за ту досаду, которые ему пришлось перенести в 1839 г., когда он так неосмотрительно запоздал с завершением своих изысканий в области фотографии.

В 1851 Тальбот впервые провел фотосъемку с очень малой экспозицией, а в следующем году запатентовал способ фотографирования с наложением «экрана» на фотопластинку, ставший предтечей метода получения растрового полутонового изображения.

Тяга Тальбота к патентам и его крайняя нетерпимость ко всем случаям их нарушения настолько заметно тормозили работу научных исследователей и изобретателей в области фотографии и восстанавливали их против Тальбота, что президент Лондонского королевского общества счел необходимым обратиться к нему в 1852 г. с письмом, в котором указал, что в интересах науки и искусства Тальботу следует быть снисходительнее в использовании своих изобретательских прав.

Тальбот ответил на это согласием пренебречь своими патентными правами и предоставить их в дар обществу, исключая, однако, тех лиц, которые вознамерятся использовать его изобретение с коммерческой целью. Это решение Тальбота сразу же повело к значительному расширению во всех странах круга ученых и изобретателей, работающих в области развития и усовершенствования его методов, которые приобрели широкую известность под названием "тальботипии", - повело к новым достижениям и открытиям в области фотографии.

Изобретатель негативно-позитивного процесса - Уильям Генри Фокс Тальбот - обладал множеством талантов. В равной мере увлеченный наукой Тальбот был одним из ученых, дешифровавших в 1857 клинописный текст ассирийского царя Тиглатпаласара I (ок. 1150 до н.э.). Опубликовал около 70 переводов других ассирийских клинописных текстов и 50 статей по различным вопросам естественных наук и математики.

Умер Фокс Тальбот 17 сентября 1877 г. в том же аббатстве Лакок, где он родился и прожил свою довольно долгую жизнь, оставившую глубокий след в истории фотографии. Последние годы жизни он с неослабной энергией трудился над разработкой вопросов цветной фотографии.

ТАЛЬБОТ (ТОЛБОТ) Уильям Генри Фокс (Talbot William Henry Fox) (11.II.1800 – 17.IX.1877) - английский физик и химик. Родился в Мелбери-Аббасе (графство Дорсет). Учился сначала у частных педагогов, затем в Харроу. Окончил Тринити-колледж Кембриджского университета. Чл. Королевского астрономического общества, Линнеевского общества, Лондонского королевского общества.
Занимался математикой, ботаникой, кристаллографией, расшифровкой клинописных текстов и др.
Изобретатель негативно-позитивного процесса в фотографии. В 1833 начал работу приведшую его к изобретению фотографического процесса.
В 1834 изобрел светочувствительную бумагу. Полученные на ней изображения закреплял раствором хлорида натрия (обычной поваренной соли) или иодида калия. Первые фотографии представляли собой простые фотограммы, т.е. фотокопии, полученные контактным способом. Затем он «скомбинировал» камеру-обскуру с микроскопом с естественной подсветкой и получил позитивный фотоотпечаток с негатива.
В 1835, спустя две с половиной недели после появления публикации французского изобретателя . Дагера о сделанном им открытии, Тальбот продемонстрировал в Королевском институте свои «фотогенные картины» и вскоре опубликовал статью с подробным описанием технологии изобретенного им фотографического процесса.
В 1840 обнаружил, что если иодизированную фотобумагу (бумагу со слоем азотнокислого серебра, выдержанную в растворе иодистого калия) сенсибилизировать галловой кислотой, а потом непродолжительное время экспонировать в фотокамере, то на ней появится скрытое изображение, которое затем можно проявить смесью галловой кислоты и нитрата серебра. Свое изобретение Тальбот назвал калотипией (от греч. слов kalos - красивый и typos - отпечаток), впоследствии ему было дано название толботипия.
В 1843 впервые осуществил позитивную печать с увеличением; в том же году открыл типографию для изготовления печатных форм своей книги Кисть натуры (The Pencil of Nature, 1844–1846) – первого в мире издания, иллюстрированного фотографиями.
В 1851 Тальбот впервые провел фотосъемку с очень малой экспозицией, а в следующем году запатентовал способ фотографирования с наложением «экрана» на фотопластинку, ставший предтечей метода получения растрового полутонового изображения.
Тальбот был одним из ученых, дешифровавших в 1857 клинописный текст ассирийского царя Тиглатпаласара I (ок. 1150 до н.э.). Опубликовал около 70 переводов других ассирийских клинописных текстов и 50 статей по различным вопросам естественных наук и математики.

В январе 1839 Уильям Генри Фокс Тальбот (William Henry Fox Talbot, 1800-1877) узнал о том, что в Академии наук в Париже было сделано сообщение об изобретении Л. Дагера — дагеротипе. Это побудило Тальбота опубликовать свои работы и в конце января того же 1839 показать их на заседании Лондонского Королевского общества, а 31 января 1839 он сделал там доклад "Некоторые выводы об искусстве фотогеничного рисунка, или о процессе, с помощью которого предметы природы могут нарисовать сами себя без помощи карандаша художника".

Реакция людей на новое изобретение была ошеломляющей. Ученый Гельмут Гернсгейм писал: «Пожалуй, ни одно другое изобретение не захватывало внимание людей с такой силой и не покоряло мир с такой стремительностью».

Уильям Генри Фокс Тальбот (William Henry Fox Talbot, 1800-1877)

Отличие технологии Тальбота заключалось в подборе материалов. Он также использовал серебро, но покрывал им не металлические пластины, а обыкновенную бумагу. После чего пропитывал ее воском и так получал негатив. Затем клал его поверх другого листа бумаги, также покрытого хлоридом серебра, и оставлял на свету, таким образом получал позитивное изображение. Хотя качество фотографии, получаемой методом Тальбота, было значительно хуже, чем у его французского коллеги, все же его метод стал более перспективным. Ведь этот способ позволял делать много отпечатков с одного негатива. К тому же, работать с бумагой было дешевле и проще, чем с хрупкими дагеротипами. Легкая размытость контуров и цвет, напоминающий сепию, в восприятии современников, сближали калотипию с рисунком и литографией. Получение бумажных негативов изобретатель называл калотипией (калотипии от греч. слов kalos — прекрасный и typos — отпечаток) Неофициально же его окрестили тальботипией . а неограниченность тиража давала ей неоспоримые преимущества перед дагерротипом.

Тальбот со своими ассистентами за работой, 1845

Его жена называла маленькие камеры «мышеловками». Он размещал несколько таких камер вокруг своего дома, аббатства Лакок, находившегося в местечке Чиппенхэм, и удачно получал каждой камерой, после экспозиции всего в тридцать минут, отличную «миниатюрную фотографию тех объектов, перед которыми устанавливались камеры». Он фиксировал эти изображения, размером в один квадратный дюйм, промывая бумагу в крепком растворе обычной соли или в йодиде калия.

Камеры Генри Фокса Тальбота с отверстием для осмотра

До проявки "скрытого изображения" эти отверстия позволяли фотографам проверить, полностью ли проэкспонировалось негативное изображение.

Тальбот. Лекок-Абби, 1842

Тальбот. Метла. Первая фотография, вошедшая в книгу "Карандаш природы". 1844 - 1846 годы. Калотип.

Тальбот. Мисс Горация Филдинг

В 1841 году Тальбот зарегистрировал патент на негативно-позитивный способ создания фотоснимков, а в 1842 получил медаль Королевского Общества за эксперименты с калотипией. Через девять лет он разработал метод мгновенной фотографии и запатентовал его. До сих пор не прекращаются споры о том, кому же принадлежит преимущественная заслуга изобретения фотографии: Ньепсу или Дагерру, а может быть и Тальботу?

Человечество признательно Фоксу Тальботу за изобретение негативно-позитивного процесса, положившего начало всей современной фотографии.

Бронзовая статуя Уильям Генри Фокс Тальбот в бизнес парке города Чиппенхэм графство Уилтшир, Англия

Нисефору Ньепсу несомненно принадлежит заслуга получения первых изображений, сделанных при помощи камеры обскуры, и первая фиксация соответствующей смесью битума изображений. Он является бесспорным изобретателем гелиографии. При въезде в бургундскую деревушку Сен-Лу-де-Варенн стоит большой камень с надписью: "В этой деревне Нисефор Ньепс изобрел фотографию в 1822 году". А неподалеку, в городе Шалоне, есть памятник: стройный, совсем не старый мужчина изящным жестом указывает на громоздкий фотоаппарат.

Выдающаяся заслуга — применение впервые иодистого серебра в качестве светочувствительного материала, открытие способа проявления едва видимого изображения при помощи ртутных паров и фиксации серебряных изображений — полностью и безраздельно принадлежит Дагерру. Именно поэтому человечество хранит его имя с особенной признательностью. Французское Общество изящных искусств поставило Дагеру памятник на его могиле на кладбище Пти-Бри-сюр-Марн. Достойный монумент был воздвигнут изобретателю на его родине, в Кормейле. Имя Луи Жака Манде Дагера внесено в список величайших учёных Франции, помещённый на первом этаже Эйфелевой башни.

Памятник Дагерру в Вашингтоне, США

, Великобритания

Уильям Генри Фокс Тальбот (англ. William Henry Fox Talbot ; 31 января (11 февраля ) - 5 (17 сентября ) - английский физик и химик , один из изобретателей фотографии . Изобрёл калотипию , впервые позволившую тиражировать фотоснимки путём получения на светочувствительном материале сначала негативного изображения, а затем неограниченного числа позитивных копий .

Биография

Напишите отзыв о статье "Тальбот, Уильям Генри Фокс"

Примечания

Литература

• Н. Д. Панфилов, А. А. Фомин. Немного истории // Краткий справочник фотолюбителя / Н. Н. Жердецкая. - М .: «Искусство», 1985. - С. 5-13. - 367 с. - 100 000 экз.

Ссылки

• .

Отрывок, характеризующий Тальбот, Уильям Генри Фокс

Платону Каратаеву должно было быть за пятьдесят лет, судя по его рассказам о походах, в которых он участвовал давнишним солдатом. Он сам не знал и никак не мог определить, сколько ему было лет; но зубы его, ярко белые и крепкие, которые все выкатывались своими двумя полукругами, когда он смеялся (что он часто делал), были все хороши и целы; ни одного седого волоса не было в его бороде и волосах, и все тело его имело вид гибкости и в особенности твердости и сносливости.
Лицо его, несмотря на мелкие круглые морщинки, имело выражение невинности и юности; голос у него был приятный и певучий. Но главная особенность его речи состояла в непосредственности и спорости. Он, видимо, никогда не думал о том, что он сказал и что он скажет; и от этого в быстроте и верности его интонаций была особенная неотразимая убедительность.
Физические силы его и поворотливость были таковы первое время плена, что, казалось, он не понимал, что такое усталость и болезнь. Каждый день утром а вечером он, ложась, говорил: «Положи, господи, камушком, подними калачиком»; поутру, вставая, всегда одинаково пожимая плечами, говорил: «Лег – свернулся, встал – встряхнулся». И действительно, стоило ему лечь, чтобы тотчас же заснуть камнем, и стоило встряхнуться, чтобы тотчас же, без секунды промедления, взяться за какое нибудь дело, как дети, вставши, берутся за игрушки. Он все умел делать, не очень хорошо, но и не дурно. Он пек, парил, шил, строгал, тачал сапоги. Он всегда был занят и только по ночам позволял себе разговоры, которые он любил, и песни. Он пел песни, не так, как поют песенники, знающие, что их слушают, но пел, как поют птицы, очевидно, потому, что звуки эти ему было так же необходимо издавать, как необходимо бывает потянуться или расходиться; и звуки эти всегда бывали тонкие, нежные, почти женские, заунывные, и лицо его при этом бывало очень серьезно.
Попав в плен и обросши бородою, он, видимо, отбросил от себя все напущенное на него, чуждое, солдатское и невольно возвратился к прежнему, крестьянскому, народному складу.
– Солдат в отпуску – рубаха из порток, – говаривал он. Он неохотно говорил про свое солдатское время, хотя не жаловался, и часто повторял, что он всю службу ни разу бит не был. Когда он рассказывал, то преимущественно рассказывал из своих старых и, видимо, дорогих ему воспоминаний «христианского», как он выговаривал, крестьянского быта. Поговорки, которые наполняли его речь, не были те, большей частью неприличные и бойкие поговорки, которые говорят солдаты, но это были те народные изречения, которые кажутся столь незначительными, взятые отдельно, и которые получают вдруг значение глубокой мудрости, когда они сказаны кстати.
Часто он говорил совершенно противоположное тому, что он говорил прежде, но и то и другое было справедливо. Он любил говорить и говорил хорошо, украшая свою речь ласкательными и пословицами, которые, Пьеру казалось, он сам выдумывал; но главная прелесть его рассказов состояла в том, что в его речи события самые простые, иногда те самые, которые, не замечая их, видел Пьер, получали характер торжественного благообразия. Он любил слушать сказки, которые рассказывал по вечерам (всё одни и те же) один солдат, но больше всего он любил слушать рассказы о настоящей жизни. Он радостно улыбался, слушая такие рассказы, вставляя слова и делая вопросы, клонившиеся к тому, чтобы уяснить себе благообразие того, что ему рассказывали. Привязанностей, дружбы, любви, как понимал их Пьер, Каратаев не имел никаких; но он любил и любовно жил со всем, с чем его сводила жизнь, и в особенности с человеком – не с известным каким нибудь человеком, а с теми людьми, которые были перед его глазами. Он любил свою шавку, любил товарищей, французов, любил Пьера, который был его соседом; но Пьер чувствовал, что Каратаев, несмотря на всю свою ласковую нежность к нему (которою он невольно отдавал должное духовной жизни Пьера), ни на минуту не огорчился бы разлукой с ним. И Пьер то же чувство начинал испытывать к Каратаеву.
Платон Каратаев был для всех остальных пленных самым обыкновенным солдатом; его звали соколик или Платоша, добродушно трунили над ним, посылали его за посылками. Но для Пьера, каким он представился в первую ночь, непостижимым, круглым и вечным олицетворением духа простоты и правды, таким он и остался навсегда.